Согласны ли Вы с утверждением Л. Н. Толстого: «Если между двумя людьми есть вражда, то виноваты оба»? Аргументы А. С. Пушкин «Евгений Онегин», У. Шекспир «Отелло» (Итоговое сочинение (декабрьское))

Я в целом согласен с утверждением Л. Н. Толстого: «Если между двумя людьми есть вражда, то виноваты оба», но с оговоркой — это высказывание отражает нравственную и психологическую истину о взаимной ответственности за эскалацию конфликта, а не юридическую категоричность. Вражда редко возникает мгновенно «с потолка»: она растёт из серии действий, реакций, недомолвок, гордыни или слабостей, и в большинстве случаев обе стороны в той или иной мере способствуют её появлению и развитию.

Ниже — два литературных аргумента, подтверждающих эту мысль.

Роль взаимного обидчивого поведения и гордыни на примере дуэли в «Евгении Онегине» (А. С. Пушкин).

В конфликте Онегина и Ленского трудно указать на единого «провокатора». Онегин, уставший от светской пустоты, позволил себе холодную насмешку и фривольное поведение, которое уязвило Ленского — молодого романтика, для которого честь и дружба имели высокую цену. Ленский, в свою очередь, не сумел уладить конфликт, предъявляя принципиальные требования и вызывая Онегина на дуэль. Их трагедия — результат сочетания светского цинизма и слепой гордости: Онегин не сдержался; Ленский не уступил; оба следовали кодексу чести, который превратил спор в смертельную расплату. Пушкин показывает, что вражда зарождается не только в действиях одного, но и в реакциях другого — оба ответственно способствуют эскалации.

Сочетание злонамеренной провокации и личной слабости на примере «Отелло» (У. Шекспир).

В этой трагедии есть явный злодей — Яго, который целенаправленно сеет вражду и разрушение. Но Шекспир подчёркивает: без внутренней уязвимости и склонности Отелло к ревности и быстрому доверию ложным «уликам» Яго заговор не имел бы разрушительной силы. Яго — инициатор, но Отелло — соисполнитель собственной гибели: его неспособность к критическому мышлению, гордость, ранимость и готовность верить худшему делают его участником вражды. Трагедия показывает, что даже когда один явный виновник есть, другой чаще всего также несёт моральную ответственность за то, что позволил вражде возникнуть и перерасти в катастрофу.

Вывод: Толстовское утверждение верно как нравственный принцип: вражда — это обычно результат взаимодействия, где обе стороны в той или иной мере ответственны за её появление и развитие. Литературные примеры Пушкина и Шекспира убедительно демонстрируют, что понимание природы вражды требует анализа действий и реакций всех участников, а не поиска одного единственного «виновника».