|
Вы здесь: Критика24.ру › Литература XIX века
Роман эпопея Под игом (Литература XIX века)
Написанный в основном в Одессе, роман был окончательно доработан писателем по возвращении на родину в 1889 году. Впервые опубликованный в сборнике Министерства просвещения в 1889—1890 годах, «Под игом» вышел затем отдельным изданием в 1894 году. Из всех вариантов названий романа И. Вазов оставил самое простое и точное — «Под игом». И действительно, с первых же страниц мы начинаем чувствовать, что люди даже в этом райском уголке, каким является городок Бяла-Черква живут в большинстве своем под гнетом неуверенности, скрытой тревоги. Здесь бабушки пугают непослушных внуков турком, как пугалом, здесь только от звука упавших с ограды черепиц хватаются за пистолеты, а от нечаянно брошенных на паперти слов «Идут! Идут!» в церкви начинается паника. Здесь бродят «охотники» вроде Эмексиза-Пехливана и Топал-Хасана, вырезающие целые семьи, и жизнь многих болгар зависит от вымогателей и палачей, подобных жандарму из села Алтынова, для которого «был бы здоров султан», а все остальное неважно. И как зловещий символ чужеземного порабощения встанет перед читателем этой книги на страницах вазовских воспоминаний конак (здание управы) в Сопоте и в нем — «темница с парой зияющих черных дыр, забранных крест-накрест толстыми прутьями решетки, и выглядывающие оттуда желтые, изможденные лица». Конечно, и подо льдом река течет. Идет своя жизнь и под игом в этом полупатриархальном городке с кофейней-цирюльней, где читают газеты и обсуждают новости, в городке, где устраивают пикники на лужайке возле мужского монастыря и ходят за сплетнями в женский. Но арена политической и духовной жизни здесь заперта на ключ, говорит автор, и общество растрачивает свои силы на узкоместные распри и личные ссоры, а утешения и развлечения находит в мелких жизненных благах. Да, так примерно и было тут до появления нового героя, Ивана Кралича, нежданного ночного гостя, устроившего переполох не только в доме торговца Марко Иванова, но и круто изменившего жизнь всего городка. Кралич — узник, бежавший из османской крепости Диарбекир с азиатской территории Турции. Под именем Бойчо Огнянова он устраивается в Бяла-Черкве учителем и ведет революционную работу. Из своих двадцати восьми лет он восемь провел в крепости. И, судя по розыскному объявлению в газете, был участником волнений 1868 года. И то, что он знает способ промывки ран «со времен Хаджи Димитра», позволяет предполагать, что Кралич-Огнянов мог быть одним из юных сподвижников легендарного воеводы, которого прославил Х. Ботев в знаменитой балладе «Хаджи Димитр». Огнянов быстро находит единомышленников из революционно настроенной интеллигенции. Его надежными помощниками становятся доктор Соколов и Добри Муратлийский (Бырзобегунек), старый товарищ Огнянова по повстанческому отряду. Их бунтарские настроения разделяют учитель Попов, сапожник Беспортев, патриоты из духовенства—дьякон Викентий, игумен Натанаил и другие. Общие идеалы и чистая, светлая любовь соединяют сердца Огнянова и молодой учительницы Рады Госпожиной. Эта сирота, бывшая воспитанница монахини Ровоамы, —замечательный образ патриотки эпохи болгарского Возрождения. Она смело бросает вызов душной атмосфере келейного быта и связывает свою жизнь с революционером. Подобно любимой повстанца из стихотворения «Знамя», Рада вышивает льва на знамени сопотского комитета. Она жаждет работы на пользу народа. «Твой идеал, Бойчо, — говорит Рада Огнянову, —это и мой идеал, и если тебе суждено умереть за Болгарию, пусть и я умру вместе с тобой...» И как мы убеждаемся в финале—так оно и происходит. С большой авторской симпатией нарисованы в романе и другие женские образы—особенно бойкая и остроумная тетка Гинка, мечтающая быть знаменосцем у восставших, простодушная жена Боримечки, крестьянка Стайка, помощница и опора Рады в трудную минуту, и другие. "Огнянов у Вазова выступает не только глашатаем свободы, чьи пламенные речи зажигают слушателей. Он истинный народный заступник и словом и делом. На мельнице Бойчо убивает двух турецких головорезов, спасая мельника Стояна и его юную дочь Марийку, жертвуя собой, идет вызволять из беды Соколова, на публичном экзамене в школе помогает Раде и ее подопечным ученицам избежать провала, вместе с крестьянами села Алтынова мстит за отца Петра Овчарова. Словом, куда бы ни ступила его нога, он всюду несет справедливость и помощь униженным и обездоленным. Недаром о таких, как он, мудрый крестьянин дед Мина говорит: «Вы есте свет мира...» Основная цель революционной «апостольской» пропаганды Огнянова — поднять массы на борьбу: «Болгарский народ только тогда вздохнет свободно, когда все возьмут топоры и уничтожат этих кровопийц!..» Судьба главного героя «Под игом» неразрывно связана с судьбой народа. Турецкими властями он осужден пожизненно. И пока на родине существует иноземное иго, он обречен жить нелегально. Его свобода невозможна без свободы народа. И в самом эпизоде ночной схватки на мельнице есть что-то символическое. Не напади Кралич в нужный момент на турецких насильников, спасая Стояна и Марийку, он должен погибнуть сам, поскольку момент внезапности будет утрачен. Тут уж поистине «самая жгучая, самая смертная связь». В образе Огнянова воплощена главная идея творчества писателя—идея служения народу. Это для Вазова превыше всего, в том числе и служения богу. В поэме о Левском у него сказано, «что в жизни есть боле достойные цели, чем песни о боге в монашеской келье». Тот же мотив мы встречаем и в романе, где кражу в монастыре во имя народного дела Огнянов называет «священной». Если большая часть действующих лиц «Под игом», по свидетельству самого автора, подлинные жители Сопота, выведенные под другими или измененными именами, то Огнянов — образ собирательный. В его жизнь, в частности, вошли факты из биографий выдающихся деятелей освободительного движения С. Заимова и В. Левского. Так, эпизод с курткой в начале романа на самом деле имел место в жизни последнего. Вообще тень великого болгарского революционера сопутствует Огнянову. Он останавливается в тех же местах, что и В. «Невский. И своей неуловимостью он также напоминает легендарного предшественника. Его нельзя ни поймать, ни узнать, говорят о нем турки, то он учитель, то поп, то крестьянин. В их растревоженном воображении он превращается даже в ворона?! Характерен и еще один момент. Бойчо Огнянова много раз считали погибшим, а он снова оказывался жив, подобно тому разбойнику, который, по словам Хаджи Смиона, умереть не может. Здесь по-своему выражена мысль, восходящая к знаменитому стихотворению Х. Ботева: «Кто в грозной битве пал за свободу—не умирает». Пафосом бессмертия проникнута героическая гибель Огнянова в неравном бою на заброшенной мельнице. Воплотив в своем герое лучшие черты революционного «апостола» 70-х годов, автор, однако, ограничил его идейные устремления лишь целями национального освобождения, тогда как и В. Левский, и Х.Ботев, и Г. Бенковский, да и другие деятели революционного освободительного движения соединяли задачи национального освобождения с борьбой за социальную справедливость. «Пока что мы видим только одного врага—турок и против них восстаем», — отвечает Огнянов студенту-социалисту Кандову, который призывает бороться не только против турецкого ига, но и за уничтожение таких нелепых явлений, как трон, религия, право собственности. По оттенкам иронии в изображении Кандова, по некоторой утрировке его социалистических взглядов читатель поймет, что автор не на стороне Кандова. Здесь сказалось отрицательное отношение И. Вазова к идеям научного социализма, которых он не понимал и о которых имел весьма смутное представление. И. Вазов считал, что они не имеют почвы в Болгарии. Следует заметить, что споры о том, имеет ли социализм почву в Болгарии, развернулись в 80-е годы, а не в 70-е, как показано в романе. Спор этот И. Вазов явно осовременил в ущерб историческим фактам. Но эти издержки мировоззренческого порядка не могут заслонить главных достоинств образа Огнянова, чей героизм и самоотверженность вдохновляли не одно поколение революционеров. Да и самого Кандова, отвергавшего патриотизм Огнянова как «обывательский», И. Вазов, уступая логике образа, приводит в итоге на позиции патриотов-повстанцев. Его братское рукопожатие с Огняновьви под огнем неприятеля на высоте Зли-дола говорит о многом. А доблестная гибель студента в Бяла-Черкве окончательно сближает в нашем сознании эти два образа. На страницах «Под игом», который недаром относят к жанру эпопеи, впервые в болгарской литературе с такой полнотой и художественной силой дан многоликий портрет народа. Народ у И. Вазова — носитель высокой нравственности, хранитель национальных традиций («Посиделки в Алтынове»). Подлинным гимном простому труженику звучат строки об угольщиках, обогревших раненого Огнянова у костра. Подчеркивая необходимость руководства движением со стороны демократической интеллигенции, И. Вазов отдает должное роли народных масс в освободительной борьбе, называя их «главным контингентом». Среди участников восстания в его романе самыми основательными и надежными бойцами выступают крестьяне, такие, как спокойно ведущий себя под огнем дядя Марин и особенно богатырь Иван Боримечка, способный затащить на гору целую пушку. За простотой и добродушием этого крестьянина кроются мужество и трезвый ум. И не случайно именно ему принадлежат ободряющие слова: если погибла Клисура, это еще не значит, что погибла Болгария. Его уход в Румынию после разгрома обещает продолжение борьбы и вселяет веру в победу. Историческое значение Апрельского восстания И. Вазов справедливо видит в том, что своими невиданными жертвами оно потрясло мир и призвало русские войска, освободившие Болгарию. И не случайно тема России нашла такое широкое отражение в романе «Под игом». Это объясняется еще и самими обстоятельствами, в которых создавался роман. Радушно принятый на русской земле, писатель испытывал чувство горечи оттого, что правители Болгарии преследуют сторонников дружбы с Россией и его собственные произведения, проникнутью симпатией к русским, такие, как драма «Руска», там запрещены. Любовь к России и внимание ко всему, что связано с ней, сам И. Вазов, так сказать, впитал с молоком матери. Отец писателя — выведенньта в романе под именем Марко Иванова — очень любил слушать рассказы о России, о ее истории. Читатель обратит внимание на то, что в доме Марко на самом почетном месте—рядом с иконами—висят портреты русских полководцев. В жарких спорах о политике в кофейне Ганко Россия у многих на устах, особенно у такого страстного русофила, как Мичо Бейзаде с его непоколебимой верой в помощь со стороны Российской державы. «Мы бросимся вперед, — говорит он, — а дед Иван с палицей в руках пойдет за нами... до самой святой Софии!» Вера в Россию так сильна, что даже маленькая ученица на публичном экзамене в школе высказывает свой прогноз: Болгарию от турецкого рабства освободит русский царь. А повстанцам Клисуры мерещатся на кручах «русские солдаты в больших мохнатых шапках». И, видимо, не случайно Огнянов, покаравший на мельнице ненавистных для Мунчо турецких злодеев, получает от него имя Руссиан. Для самого Огнянова русская земля была поистине дорогой свободы — он бежал из крепости через Армению и далее с помощью россиян вернулся в Болгарию. С появлением Бойчо в Бяла-Черкве связан в значительной мере рост патриотических настроений, то всеобщее воодушевление, которое И. Вазов так метко назвал «опьянением народа». Повсюду начался подъем духа, на пирушках провозглашались патриотические тосты и открыто говорили о восстании, вокруг монастыря раздавались выстрелы—это молодежь училась стрелять. «...Сентиментальные любовные песни везде были вытеснены патриотическими. Люди прямо диву давались, слыша, как девушки поют на посиделках: Ах, мама, милая мама! Не плачь, не кручинься, мама, Что сделался я гайдуком, Гайдуком, мама, повстанцем». Нарастание революционных настроений—одни из самых волнующих страниц в романе. С неповторимым колоритом того времени показан патриотический энтузиазм зрителей после любительской постановки пьесы «Многострадальная Геновева», вылившийся в пение революционной песни Добри Чинтулова вместо той, что положена по тексту драмы. На фоне массового воодушевления автор показывает нам перемены и в сознании отдельной личности— чорбаджи Марко Иванова, идущего от неверия к надежде. Но национальное единство не было полным даже в период «опьянения народа». Среди противников освобождения мы видим не только иноземных поработителей, таких, как шериф, но и болгарских богачей—чорбаджи, пособников турецких властей вроде Юрдана Диамандиева и Кириака Стефчова. Первый, по словам автора, был из тех болгарских чорбаджи, которые опозорили это слово. Притеснения и обирания бедноты, братания с турками сделали его ненавистным. «Он во всех отношениях был человек прошлого». И неудивительно, что этот верноподданный султана мечет громы и молнии против бунтовщиков и скорее умрет от астмы, чем позволит послать за доктором Соколовым, в котором видит крамольника. Под стать Ю. Диамандиеву его зять Кириак Стефчов, женившийся по расчету на младшей дочери Юрдана Лалке. Для него, как и для тестя, революция—это разбойные времена, грозящие «превратить их богатства в прах и пепел». Человек завистливый и нечистоплотный, он на всем протяжении романа следит за Огняно-вым с искусством профессионального шпиона и доносит о нем турецким властям. Ярой вдохновительницей в борьбе с революционной «заразой» выступает на страницах «Под игом» сестра Юрдана монахиня Хаджи Ровоама, интриганка и сплетница. Эти главные враги восстания, по характеристике автора, одного поля ягода. Их роднит душевная черствость, чванливость, презрение к народу, то, что ведет в итоге к предательству национальных интересов. Писатель противопоставляет им борцов за свободу с их душевной щедростью и добротой, с готовностью отдать все, только бы родина возродилась «к свободной жизни». Показывая Апрельское восстание во всем его трагизме, И. Вазов в то же время утверждает мысль об исторической необходимости и неизбежности протеста, вспыхнувшего «из вековых страданий и унижений». Мы видим, как в сознании героев все более крепнет убежденность, что наступает час выбора: «Опять невинно пролитая кровь... Доколе!» (дед Мина), «Теперь уж недолго терпеть, а потом либо мы их, либо они нас... А так жить нельзя» (Дейко). Вот это сознание, что так дальше жить нельзя, и было той решающей силой, которая увлекла «мирных анатолийских портных на среднегорские высоты... с черешневыми пушками» против превосходящих сил султанской Турции. Показательно, что кровавые последствия восстания не подавили, а еще больше укоренили это сознание. Всего через год (уже за пределами романа) после капитуляции «невосставшего города» Сопота он скажет решительное нет османскому игу и будет разгромлен башибузуками после временного отхода русской армии. Среди жертв окажется и отец писателя. Рисуя восстание как невиданный общенациональный порыв к свободе, И. Вазов останавливает внимание не только на героизме и всем, что вызывает чувство национальной гордости. Он беспощадно обнажает и негативную суть малодушия и покорности, давшие себя знать при встрече с реальной опасностью у таких, как г-н Фратю. Хотя роман И. Вазова и нельзя формально отнести к историческому жанру, жизненная правда образов, этнографическая точность бытовых деталей, историческая верность эпизодов восстания заставляют воспринимать «Под игом» как роман исторический. Его историзм не только в точном следовании фактам истории, в присутствии на страницах подлинных исторических лиц и реально существовавших героев, в достоверности географических описаний, но и в передаче истинного духа времени той переломной эпохи. «Национальное сознание, —писал К. Паустовский в очерке «Живописная Болгария», —рождается не только в борьбе за независимость, но и в ощущении подлинной жизни своей страны...» Таким ощущением подлинности неизменно покоряют нас картины болгарской жизни, развернутые в романе. Но любые описания быта у Вазова не являются самоцелью. Взгляд художника останавливается на бытовых деталях лишь настолько, насколько позволяет развитие действия. Обращает на себя внимание богатство художественной палитры в романе. С основным реалистическим потоком в нем органически сливается романтическая струя, идущая не столько от школы романтиков (В. Гюго и Э. Сю), сколько от самой действенности того времени, ведь романтика—неизменный спутник всех революционных бурь. Для каждого образа И. Вазов находит свой тон, свою краску. Борцов за свободу он рисует, как правило, романтически возвышенно, акцентируя внимание на привлекательном в их облике (Каблеш-ков, Огнянов), а врагов восстания с долей сатиры, с подчеркиванием Комического (усики у Ровоамы) или неприятного (лицо Стефчова). Тут не только суть характера, но и авторское к нему отношение. Вообще драматизм и комизм часто соседствуют на страницах «Под игом», оттеняя и усиливая друг друга. Писатель широко использует контрасты и противопоставления для подчеркивания противоборства сил, напряженности действия. Великий национальный поэт И. Вазов остался поэтом и в романе. Его страницы одухотворены высокой поэзией, насыщены прекрасными народными песнями. Образность вазовской прозы увеличивает смысловую емкость, позволяет блестяще передавать мы терпим... Будем же учиться на примере наших братьев болгар не поддаваться ». На русский язык роман «Под игом» был переведен впервые в 1896 году и публиковался в столичных изданиях. Нельзя не отметить особый интерес, проявленный к нему вятским земством, в культурной жизни которого заметную роль играли политические ссыльные. В 1898 году роман печатался на страницах «Вятской газеты», а затем дважды вышел в местном издательстве массовым тиражом для народных библиотек. С интересом и одобрением роман «Под игом» был встречен русской прогрессивной критикой. Неизменным вниманием пользуется «Под игом» у советских читателей. В 1928 году он вышел на русском языке с предисловием Васила Коларова. После второй мировой войны роман неоднократно публиковался в новом русском переводе разными изданиями, в том числе и «Библиотекой всемирной литературы». Выходил он также на многих других языках народов СССР. Роман «Под игом» всегда будет дорог нам своим патриотическим и революционным духом, искренней, глубокой любовью болгар к нашей стране, 200 тысяч сынов которой отдали свои жизни в Освободительной войне 1877—1878 гг. Каждому новому поколению советских читателей он будет открывать одну из самых волнующих страниц истории братского народа. Болгарский писатель Людмил Стоянов назвал роман «Под игом» широчайшей фреской Апрельского восстания. Это очень верно, ибо с фреской связано представление о монументальности, свежести, долговечности. Н. Симакова
Источники:
В приложении дается мемуарный очерк «Недавнее», послуживший Вазову документальной основой для романа. Обновлено: Опубликовал(а): Nikotin Внимание! Спасибо за внимание.
|
|
Назад