Три смерти и философия этого явления (Толстой Лев Н.)

«Помни, что смерть не медлит, и завет ада не открыт тебе»

В своём произведении граф Толстой обращается к таким темам как одиночество, свобода, смерть, смысл жизни. К философии смерти Толстова в скором времени будут обращаться многие писатели и поэты. Например А. И. Солженицын, И. А. Бунин, В. М. Шукшин и В. П. Астафьев. Стоит заметить. Что и до

Л. Н. Толстого многие философы, писатели и поэты возвращались к теме смерти. Например Л. А. Сенека «Письма к Луцилию», 26 и его известное изречение «Meditare mortem», что переводится «Размышляй о смерти», Джон Оуэн3 «Слухи о смерти Генриха IV, французского короля», Феодор Студит писал «Всегда содержи в уме своем мысль о смерти» («Письма», 484) и беседа «О памяти смерти» Иоанна Лествичника.

Первая смерть описывается достаточно долго и подробно, чтобы сей читатель мог хорошо ознакомиться с персонажем и понять его и его мотивы.

Одна из главных героинь сей повести, Марья Дмитриевна является олицетворением добродетели. Но это несправедливо к этому герою. Надо заметить, что больная пытается изменить внешнюю часть своего затруднительного положения, думая, что Италия её спасёт. Но она глубоко ошибается, только сам человек может себя спасти внутренней молитвой, и неважно, где он находится. Ведь здоровое тело у того, чья душа здорова и цветет.

Это говорит о том, что она далеко не сильный человек и не олицетворение добродетели, как о ней говорят, а жалкий маленький человек. Который при встрече с преградой вместо её преодоления собственными руками копает себе могилу, считаясь с концом. Она далеко не добродетельный человек, ведь боится она не смерти, а себя саму. Когда приходит суд, ты невольно начинаешь вспоминать свои «грешки». Так и в этом рассказе, ей настолько страшно за содеянное, что боится уходить в мир иной. Такое явление напоминает читателю сатирическую комедию Салтыкова-Щедрина «Смерть Пазухина» (1857), которую он завершает словами: «Господа! представление кончилось! Добродетель… тьфу, бишь порок наказан, а добродетель… да где ж тут добродетель-то!».

Зритель и читатель должны были с сочувствием отнестись к умозаключениям и характеристикам персонажа. Общая черта рассказа о смерти барыни и комедии Салтыкова-Щедрина — нравственное оскудении и опустошенность героев. Также Толстой в Круг чтения помещает такие слова: «Страх смерти в человеке есть сознание греха»6 и «Чем лучше жизнь, тем менее страшна смерть и тем легче смерть. Для святого нет смерти». И разве модно теперь считать барыню великодушным, добродетельной личностью? Её раздражает наличие здоровья у окружающих её людей, а особенно она не любит тех, кто не играет никакой роли в решении её судьбы. Она хочет быть примой балета, хотя и не достойна даже быть частью кордебалета. Но автор дает барыне шанс, надежду на спасение, посылая к ней кузину и священника. Но Марья Дмитриевна вместо очищения души и с благородством принятия смерти, наоборот усугубляет обстановку. Она не стремится очистить свою душу, чтобы найти верный путь на том свете — она упрекает и обвиняет в свои последние мгновенья окружающих её людей в своей погибели и оставляет за ними чувство вины, бежит от физической смерти, думая, что спасается от духовной. Читатель может заметить, что поэтому она только на небольшое время остается со священником. Ж. Ж. Руссо писал в XVIII веке: «Смерть настигнет и того, кто от неё бежит».

Толстой метафорично демонстрирует, что камень, лежащий в душе барыни никуда не подевается. Он был в сердце и в душе её, но теперь будет стоять на её могиле, напоминая ей о своей участи. «Через месяц над могилой усопшей воздвиглась каменная часовня».

Вторая смерть не столь мучительна как первая. Ведь в ней нет ничего яркого или тусклого, всё монотонно. Не знаю, что страшнее быть постоянным, серым и скучным или соответствовать образу Марьи Дмитриевны. Думаю — страшнее первое. Жизнь мужика складывается из типичных повторяющихся дней без каких-либо акцентов, либо сложностей. Она даже не проста, она пуста. Его внутренний мир совсем не богат. Покорность течению, бедность не только материальная, но и духовная, жалостливость к нему, забитость не олицетворяют его как нравственного человека. Он не стремился и не думал о чём-то большем, лучшем, не пытался что-то исправить и изменить. Окружающие его герои ещё при его жизни разбирали принадлежащие ему вещи. Этот персонаж трепещет перед ними, чувствует беспомощность, вину, что мешает жить остальным. Дядя Федор был покорным рабом своей судьбы. И не боялся смерти, и не готовился её принять как надо в русской традиции, ибо ничего не сделал. Последнее, о чем он думает — посмертный договор о камне, а не о предстоящем.

Третья смерть — смерть дерева. Б. М. Эйхенбаум: «для Толстого самое важное — смерть дерева, потому что оно умирает не только «спокойно», как мужик».

Толстой считал деревья символом высшего и духовного. Поэтому он наделяет дерево свойствами человеческой души — оно переживает за остальные души и жизни, свою смерть дарует в память других смертей. Смерть дерева показана величественно, с любовью. У читателя складывается впечатление, будто сам граф молчит, думает о судьбе лесного гиганта, проводов его в иной мир. Толстой считал, что дерево не просто символ чего-то высокого, принадлежащего к сакральному, а составляет абсолютное единение с миром. Оно предстает в виде сакральной триады — Бог-Сын, Бог-Отец и Святой Дух. Вместе они представляют собой совершенный союз любви. Образ кроны дерева открывает читателю стремление дерева к высокому, к небесам, а образ корней — устремление их в глубь Земли, матери его. Можно сказать, сто дерево более человечно и обладает большей душой нежели остальные люди, особенно барыня или мужик. Согласно Библейскому сюжету, Иисус отдал свою жизнь за грехи, совершенные людьми, так и в этом рассказе дерево отдает свою жизнь за согрешение — не выполнен обещанный долг и обязательная для русского человека традиция.

«Над могилой ямщика всё ещё не было камня, и только светло-зеленая трава пробивала над бугорком, служившим единственным признаком прошедшего существования человека»

В русской культуре очень долго сохранялся образ Страшного Суда. В самой Библии очень часто встречается термин «камень». Народ думал, что положить камень на могилу значило провести ритуал, способствующий спасению их души. Он это объяснял, опираясь на священное писание; если Христу клали камень, и он воскрес, то может это и нам поможет.

Л. Н. Толстой на примере трех совершенно разных смертей доносит до читателя идею о сложности духовного перехода в иной мир. Но при этом физический переход не столь болезнен и сложен. Ведь для автора главное — освобождение от земских оков души человека. Все три героя проходят сложный путь «Рождение-Смерть», но у всех у них он разный. Подводя итог чьей-то прожитой жизни, можно сказать, что кто-то величественно покидает этот мир, а кто-то с грязной душой, а есть те, чья смерть и вовсе не заметна. Но этот итог сложен для любого, потому что после него стоит важный выбор: очищение и просветление или позорная погибель и вечные страдания. Нельзя сказать, что легче и проще, ибо каждый выбор несет за собой последствия. Душу можно очистить, но это будет стоит долгих колоссальных мучений и потерь на пути к высшему. Но можно и выбрать второе, мучения тоже будут, но другие. Ибо первые — желанные, на которые человек идет с чистым и открытым сердцем, а вторые – убивающие, очерняющие ещё сильнее и сердце, и душу человека. Толстой говорит, что выбор каждый делает свой. И есть только три варианта: 1. Играть роль добродетели, нравственного человека, но на самом деле совершать вещи ужаснее и страшнее поступка Иуды. 2. Иметь физическое тело, но не иметь истинной души. 3. Стремиться к высокому, духовному, обладать человечностью и душой, быть благодарным и следовать истинному назначению на Земле.

Сакральный мир — часть душевной жизни не подвластной постороннему взору, но при этом остающейся самым обсуждаемым среди великих и важнейшим аспектом нашей жизни. Он может быть как темным, так и светлым, пустым и полным. Но каков он у тебя, такова твоя будущая смерть и её взгляд на тебя. Не имея чего-то, как можно просить о вечном? Эпес Сарджент (1813–1880), писал: «Теперь известно, что мы можем постичь наше будущее предназначение уже здесь, в земной жизни. Банальная фраза «Memento mori» ныне преобразована в более глубокую «Memento vivere», что означает: «Помни, что тебе еще жить после смерти».