Проблема «отцов» и «детей» - самая насущная, хотя и не мировая проблема. (ЕГЭ по русскому)

Каждому из нас хочется узнать, как поладить со своим ребенком (даже если его еще нет). И все дети, едва появившись на свет, пытаются понять, почему папа или мама ругаются.

Ребенок не хочет, чтобы на него кричали и поэтому он предлагает сам для себя следующие пути решения проблемы: продолжать капризничать, доказывая маме, что его мнение справедливо и заслуживает внимания; перестать раздражать родителя, но затаить на него тихую злобу («дуться», как это в простонародье говорится); и, наконец, просто плакать. Как писал доктор З.Фрейд в своей работе «Психопатология обыденной жизни», ребенок следует инстинктам. Он не знает, что такое хорошо, а что такое плохо. Изначально у него развит защитный механизм, который называется «всемогущий контроль». Ребенок совершенно логично полагает, что стоит ему заплакать, и родители тут же начинают исполнять его желания.

Когда этому маленькому наполеону становится четыре года, он переносит свое «могущество» на родителей. Теперь он считает, что если попросить у мамы игрушку, то она обязательно ее купит. Ребенок совершенно не понимает родительской фразы «я не могу, это дорого!», и поэтому он и расстраивается.

Сама концепция проблемы пришла к нам из романа И.С. Тургенева «Отцы и дети». Почему возникали конфликты между персонажами-детьми этого произведения и его персонажами-отцами?

Взгляды «отцов» (Павел и Николай Кирсановы), как правило, всегда более консервативны. Старшее поколение по праву считает себя опытным и основывает свою философию исключительно на том, через что проходили в «свои времена». Эта позиция не всегда верна, потому что прогресс не стоит на месте, и время все-таки идет. Взгляды «детей» (Аркадий Кирсанов и Евгений Базаров) иногда чересчур прогрессивны, потому что направлены наперекор мнению старших. Опять-таки частичка того «всемогущего контроля», который рассматривал Фрейд.

Лично я сам, даже если соглашаюсь с требованиями мамы или своих учителей, не всегда признаю их по-настоящему. Иногда у меня получается осознать, что во мне говорит не разум, а детский инстинкт. В этом случае я заново обдумываю сказанное мне взрослыми, и соглашаюсь с этим, хотя бы отчасти. Такой путь считаю должным ради предотвращения конфликтов между «отцами» и «детьми».