Дуэли в произведениях «Евгений Онегин» и «Герой нашего времени» (Сравнительный анализ) евгения онегина и герой нашего времени (ЕГЭ по русскому)

«Переписать проблемный вопрос» – такова проблема, которая интересует Ю. В. Бондарева, автора предложенного текста. В своём произведении он размышляет о том, как детские иллюзии сменяются горьким прозрением, когда ребёнок сталкивается с несоответствием идеального образа отца и его реального, обыденного облика. Эта тема переплетается с проблемой противоречия между романтическими идеалами и суровой действительностью, что отражено и в дуэлях героев пушкинского «Евгения Онегина» и лермонтовского «Героя нашего времени». Позиция автора заключается в том, что стремление защитить мнимую честь или сохранить лицо в обществе часто ведёт к трагедии, рождённой внутренним конфликтом между ожиданиями и реальностью.

Чтобы обосновать позицию автора, обратимся к примерам из текста Ю. В. Бондарева. В детстве рассказчик видит отца через призму героического восприятия: «Сумерки во дворе, пластырь на виске отца, его военного покроя тужурка, задумчивое лицо матери — всё так подействовало на моё воображение, что и сейчас я готов поверить: да, в тот вечер отец вернулся раненый с фронта».

Однако взросление обнажает обыденность отцовского образа: «Брюки, нелепо поднятые над щиколотками, подчёркивали величину довольно стоптанных старомодных ботинок. А новый галстук, с булавкой, выглядел словно бы ненужным украшением бедняка». Эта антитеза иллюзий и реальности перекликается с дуэлями в русской классике, где герои становятся жертвами собственных противоречий.

В «Евгении Онегине» убийство Ленского — следствие конфликта между внутренними сомнениями Онегина и давлением общества. Евгений, осознавая абсурдность ссоры, всё же соглашается на дуэль из-за страха стать посмешищем: «Дикарём, мечтателем глупым… / Иль даже честь — вот, бог мой, — ей / Причиной быть таким, что болтовнёй / Пустой боится…». Его поступок — попытка сохранить мнимую честь, которая оборачивается вечным раскаянием. В «Герое нашего времени» Печорин, напротив, холодно спланировал дуэль с Грушницким. Сцена у обрыва, где герой предлагает противнику «забраться на шестую сажень», обнажает цинизм: «Я решился предоставить все выгоды Грушницкому… мне хотелось испытать его». Здесь дуэль — не импульс, а расчётливое убийство, маска для скрытия душевной пустоты.

Смысловая связь между примерами-иллюстрациями из текста Бондарева и классических романов — противопоставление. В первом случае герой страдает от разочарования в идеале, во втором — сам становится разрушителем иллюзий. Онегин пытается бежать от реальности, Печорин её фатально принимает. Каждый из них, подобно рассказчику у Бондарева, сталкивается с невозможностью примирить мечту и действительность. Общество же, как школьные приятели, наблюдающие за «нелепым отцом», становится молчаливым судьёй, толкающим к роковым решениям.

Собственное мнение автора сочинения совпадает с позицией Бондарева: трагедия дуэлей — не в пулях, а в человеческой неспособности противостоять внутренним и внешним противоречиям. Например, Ленский, идеалист и романтик, погибает, потому что не смог увидеть за кодексом чести живых людей. Это напоминает момент, когда рассказчик, осознав «обыденность» отца, «готов был с защитным криком, оправдывающим отца, броситься в жестокую драку, восстановить святое уважение кулаками». Но страх оказаться смешным сильнее порыва защитить — так и Онегин, и Печорин предпочли убить, чтобы не стать объектом насмешек.

Итак, дуэль в русской литературе — символ рокового выбора между иллюзией и правдой. Текст Бондарева, раскрывая личную драму разочарования, становится метафорой общества, где фальшивые ценности ведут к трагедиям. Освободиться от этого плена можно лишь осознав, что истинное мужество — не в поединке за честь, а в принятии своей и чужой человеческой хрупкости.