Лирический герой М. Ю. Лермонтова (ЕГЭ по литературе)

Михаил Юрьевич Лермонтов затронул все основные темы русской поэзии девятнадцатого века: поэзия, природа, любовь. Но за ними открывается другая тема — заветная, та, которая внушала Лермонтову его «идея — страсть». В течение всей его недолгой жизни Лермонтова, собственно говоря, занимали две темы: тема «другого мира» и тема смерти — об этом писал еще сам Бицилли — «все его произведения так или иначе группируются вокруг этих центров, где его внутренний мир отразился с наибольшей отчетливостью, простотой и наглядностью».

Две темы. Что мы возродили; ведь тема смерти прямо следует из темы «другого мира».

Тема поэзии в поздней лирике Лермонтова звучит настойчивым призывом, обращенным к поэту: «Не пиши стихов» («Журналист, Читатель и писатель»). Как же нам понимать отказ от поэтической речи при той ответственной миссии, что берёт на себя лирический герой Михаила Юрьевича, — поэта-пророка, поэта-визионера? Так ведь поэт молчит вовсе не потому, что слаб, а потому, что слишком кричит небу и бездне.

В стихотворении «Журналист…» указаны два возможных источника поэтического вдохновения. Светлое начало творчества — от Бога. Есть в душе поэта и другое начало — от демона. Но к какому бы полюсу не стремился поэт — «над бездной адскою блуждая» или провозглашая стих, подобный «Божьему духу», он все равно не совместим с веком, с «сегодняшней» толпой:

Его чело меж облаков,

Он двух стихий жилец угрюмый,

И, кроме бури да громов,

Он никому не вверит думы…

Поэт должен был служить народу былого времени, тем «богатырям», если сравнить их с «нынешним племенем».

Но превратить свой божественный дар в «игрушку золотую» или выставить его на продажу — постыдно для избранника высших сил:

Пускай толпа растопчет мой венец:

Венец певца, венец терновый!..

Пускай! Я им не дорожил.

Что остается поэту? Мирный уход из «этого» мира или присоединение к миру светил: «и звёзды слушают меня, || Лучами радостно играя». Или безнадежная, но славная борьба с поколением, обществом, миром людей. Месть и обличение — посредством «железного стиха», который облит горечью и злостью, поэтического «клинка», который покрыт «ржавчиной призренья».