Анализ стихотворения «Туча» (Пушкин А. С.)

Имя Александра Сергеевича Пушкина ассоциируется с лёгкостью, чистотой и светом. Он сам так писал о своей поэзии:

И забываю мир – и в сладкой тишине

Я сладко усыплен моим воображеньем,

И пробуждается поэзия во мне:

Душа стесняется лирическим волненьем,

Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,

Излиться наконец свободным проявленьем

Мир Пушкина, как и его поэзия, - это мир радости и гармонии. Однако как творец, наделенный «всеведеньем пророка», Пушкин воспринимает мир в каждом его проявлении. Поэт понимает, что всё нуждается в обновлении, а обновление приходит только после грозы.

Потому в стихотворении «Туча» буря представлена не мрачной и гнетущей, а величественной и грозной.

Это произведение построено в форме обращения к «последней туче рассеянной бури».

Важно, как меняется оттенок восприятия её «единственности» на протяжении стихотворения. В первой строфе анафора «одна ты» передаёт одиночество, ненужность тучи. Мы имеем право рассуждать в «человеческих» категориях, потому что поэт путём олицетворений наделяет природу эмоциями и целями ( «ликующий день», «алчную землю», «земля освежилась», «ветер, лаская», «успокоенных небес»).

Примечательно, что во второй строфе, где описывается буря, туча тоже названа в единственном числе. Автор говорит, что она «небо недавно кругом облегала» - так сила тучи растет на глазах у читателя. Это же впечатление поддерживается и аллитерацией на «г» и «р» («грозно», «гром»). В этой же строфе заключена ещё одна важная мысль. «Алчную землю поила дождём», - пишет Пушкин о туче. Значит, буря была необходима и земле, без грозы не было бы радости обновления.

Потому в третьей строфе лирический герой хотя и кричит туче: «Довольно, сокройся!» - но понимает, что без неё земля бы нее освежилась и ветер не ласкал бы листочки древес.

В этом драма тучи – мир нуждается в её влаге, но, отдав всё, подарив свежесть – она становится не нужна. В этом и драма поэта – в тяжелые годы народ призывает его, а в благополучные времена на творца смотрят, как на «заезжего фигляра».