Образ и характер Егорушки по повести Степь (Чехов А. П.)

Назад || Далее

Мыслью о родине проникнуто авторское повествование уже в рассказах «Свирель», «Счастье», написанных незадолго до «Степи», но только в этой повести «она становится центральной.

Самое название повести дает представление о конкретном содержании сложного образа родины: речь идет о степи, олицетворяющей собой бескрайние пространства русской земли, и о людях, едущих по ней (в бричке ли, в обозе, верхом на лошади или в роскошной коляске – все равно), всех тех, чье существование немыслимо представить себе вне этих пространств.

С первых страниц повести мы чувствуем, как любит Чехов донецкую степь, хорошо знакомую ему с детства, как любовно описывает каждый куст и все встречающиеся на пути Егорушки предметы. Окидывая взором вслед за своим девятилетним героем все эти родные для них обоих просторы, следя за полетом птиц или за мельницей, машу-щей крыльями, автор задумывается о жизни вообще. Здесь мы имеем дело не с вольными ассоциациями, свойственными художественной мысли писателя, а с сознательным обращением его к одной из важных, по его мнению, проблем русской жизни.

Проблема эта сформулирована самим Чеховым в одном из писем 1888 года к Д.

В. Григоровичу – как раз в связи с мыслями о продолжении «Степи», только что написанной. Дело в том, что Д. В. Григорович, еще не знавший содержания «Степи», предложил Чехову сюжет – написать о судьбе 17-летнего юноши, который не выносит нравственных страданий и кончает жизнь самоубийством. «Такой сюжет заключает в себе вопрос дня; возьмите его, не упускайте случая коснуться наболевшей общественной раны...» – пояснял старый писатель Чехову злободневность предложенной темы. Это, видимо, навело Чехова на мысли о дальнейшей судьбе Его-рушки, когда он вырастет и столкнется с социальной несправедливостью, испытает горе. Думая о том, что Егорушка, «попав в будущем в Питер или в Москву, кончит непременно плохим» (как писал Чехов в ответном письме Григоровичу), он таким образом представлял себе художественную задачу, которая должна была возникнуть перед любым писателем, правды, мечты о широкой, как степь, деятельности, беспокойный анализ, бедность знаний рядом с широким полетом мысли; с другой – необъятная равнина, суровый климат, серый, суровый народ со своей тяжелой холодной историей, татарщина, чиновничество, бедность, невежество, сырость столиц, славянская апатия и проч. ...Русская жизнь бьет русского человека так, что мокрого места не остается, бьет на манер тысячепудового камня. В Западной Европе люди погибают оттого, что жить тесно и душно, у нас же оттого, что жить просторно... Простора так много, что маленькому человечку нет сил ориентироваться...»

Не странно ли? Просторы, которые так любовно описывает Чехов, в этом письме представляются чем-то враждебным человеку.

В самой повести есть, однако, подтверждение этой мысли. Если верить наблюдениям маленького Егорушки, в степи нет счастливых людей. Единственный человек, откровенно рассказывающий о своем необыкновенном семейном счастье, – Константин Звонык, и его рассказ вызывает у слушателей тоскливое чувство: «...всем стало скучно и захотелось тоже счастья».

У каждого в повести своя драма, никто не производит впечатления довольного жизнью. Мог бы, кажется, считаться счастливым богатый купец Варламов: для него, для его выгоды как будто существуют все люди да и сама степь...

Но известно, что одной из заслуг Чехова перед русской литературой было как раз то, что он показал неустойчивость счастья, которое дает человеку занятие «делом» только ради богатства. Кстати, и в личности Варламова, еще очень далекой от сложной и противоречивой натуры российского капиталиста, созданной автором «Вишневого сада», нет ни тени радости или довольства жизнью. Есть громадная энергия, заставляющая кружиться по степи, но нет ни единой улыбки, ни одного живого движения: все время, пока Егорушка наблюдает за этим загадочным человеком, с лица Варламова не сходит выражение деловой сухости. Словно это машина, производящая ценности, а не живое существо.

Проблема «человек и природа» в повести не имеет абстрактного смысла, она возникает из того же ее реального содержания, которое, как говорилось, воплощено в заглавии. Донецкая степь прекрасна, это, несомненно. Но даже в ней есть своя «драма»: она как будто сознает, «что она одинока, что богатство ее и вдохновение гибнут даром для мира, никем не воспетые и никому не нужные, и сквозь радостный гул слышишь ее тоскливый, безнадежный призыв: певца! певца!». Что же тогда говорить о живых людях? Вот они едут по степи, исправно выполняя свои немудрые обязанности, перебрасываясь редкими необходимыми фразами. Но стоит взглянуть на каждого из них вне этой поглощающей будничной заботы, как является ощущение их потерянности и одиночества в этом большом мире. Так смотрит на степных людей Егорушка, совершенно свободный от каких-либо дел и забот.

Лежа поздним июльским вечером на спине, Егорушка смотрит, как в небе зажигаются звезды. Предваряя последующие наивные мысли мальчика о смерти и душе умершей бабушки, Чехов пишет: «Когда долго, не отрывая глаз, смотришь на глубокое небо, то почему-то мысли и душа сливаются в сознание одиночества. Начинаешь чувствовать себя непоправимо одиноким, и все то, что считал раньше близким и родным, становится бесконечно далеким и не имеющим цены». Настроению этого момента соответствуют поэтические образы, рассеянные по разным главам повести, но объединенные одним повторяющимся определением: одинокий.

Кроме самой степи, которая так одинока, – одиноки и тополь на холме, и коршун в небе, и могила у дороги (а в ней – одинокая душа). И если встречается курган на пути, то и к нему художник находит эпитет, придающий образу грустное настроение: «молчаливый».

Этому настроению отвечает и чья-то долгая печальная песня, которую слышит Егорушка, – «тихая, тягучая и заунывная, похожая на плач».

Грусть, которую вызывает в душе маленького героя печальная мелодия, или одинокие детали пейзажа, мерцающие звезды на небе, – чувство плодотворное. В ней уже намечается для героя выход в будущем к осознанию своей личности и ее связей с другими людьми, к мыслям о своей причастности ко всему, что делается в мире. «...Все то, что считал раньше близким и родным, становится бесконечно далеким и не имеющим цены», –в этих мыслях, навеянных Егорушке бездонностью вечернего неба, есть намек на возможность иного, более действенного отношения к жизни, не похожего на такое пассивное чувство, как печаль.

Чем глубже печаль, тем дальше, по-видимому, должно уходить от человека то, что раньше составляло для него главное в жизни, и тем вероятнее, что он сможет когда-нибудь пожелать иной жизни. Даже в чистом созерцании красоты природы может быть заложена возможность критического отношения к бытию – все дело в том, каков этот созерцающий человек, точнее – какого героя избрал себе автор.

Зрелый Чехов чаще всего имеет дело с героями, в душевном состоянии которых есть нечто, что обещает в будущем привести их к серьезному несогласию с собой и с окружающим миром.

Источники:

Чехов А. П. Степь. Повести и рассказы. В ступ, статья Э. Полоцкой.–М.: «Худож. лит.», 1980. 352 с. (Классики и современники. Русская классическая литература)..

Аннотация

Обновлено: 2012-01-12

Опубликовал(а): Nikotin

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Назад || Далее

Полезный материал по теме

И это еще не весь материал, воспользуйтесь поиском

вход

Меню

ПОИСК:

Образ и характер Егорушки по повести Степь (Чехов А. П.)

Полезный материал по теме