Художественное творчество Вакенродера на примере «Видения Рафаэля» и его трансформация на русской почве (Литература XVII—XVIII веков)

Немецкий писатель Вильгельм Генрих Вакенродер развивает в своих произведениях своеобразную концепцию.

Лучше всего это можно рассмотреть на примере главы "Видение Рафаэля" из книги "Сердечные излияния отшельника-любителя искусств". Концепция художественного творчества Вакенродера заключается в том, что всякое искусство — это помощь творцу, данная свыше, то есть оно — небесного происхождения. Но при этом велика роль и самого художника, который прежде всего должен быть чист душой и искать это прекрасное творение в самом себе. И только сочетание его стремлений с даром небес может породить истинное искусство. Так и Мадонна Рафаэля была образом, который жил в его душе и который ему никак не удавалось запечатлеть и воплотить, до тех пор, пока на помощь не пришло божественное видение.

Миф о Рафаэле имеет не одно переложение на русский язык, своеобразно трансформируясь в условиях иной культуры.

Заслуга в разработке легенды о Рафаэле на русской почве принадлежит прежде всего Василию Андреевичу Жуковскому, его статья «Рафаэлева Мадонна» была популярна в эпоху романтизма и стала едва ли не самым главным литературным событием в русской истории легенды о Рафаэле. Жуковский не цитирует текст Вакенродера, он свободно пересказывает самую суть очерка и при этом делится своими личными наблюдениями этого творения. В работе писателя отчётливо видно, как миф о Рафаэле трансформируется на русской почве: вдохновение – это разовое явление. То есть автор не вынашивает идею творения в своей душе, не стремится долгое время претворить её в жизнь, образ рождается в его сознании лишь “в минуту чуда”, не по воле самого творца. В русской поэзии встречаются многочисленные упоминания Рафаэля и его знаменитой картины.

Не раз эта тема появляется в произведениях Михаила Юрьевича Лермонтова. В стихотворении «Поэт» он отсылает нас именно к рассматриваемому тексту Вакенродера. Он понимает вдохновение как способность полного самораскрытия в творчестве. Однако, как и Жуковский, Лермонтов убеждён в том, что это мгновенное событие (“чуть мысль блеснет, как он пером своим прольет всю душу”), а не продолжительное вынашивание образа, на котором настаивал в своём тексте Вакенродер.

Таким образом, мы видим, что в русской интерпретации ведущим становится сиюминутное божественное озарение, а не устремление автора к воплощению образа, долго живущего в его душе.