Виды стихов и их особенности (О литературе)

Стих (от лат. stichos - ряд, строка). Под стихом в специальном стиховедческом смысле понимается художественная речь, расчлененная на определенные, короткие, соизмеримые между собой отрезки, каждый из которых тоже называется «стих».

В более широком употреблении стих - это и все поэтическое произведение в целом (стихотворение), и речь, отличная от прозы. Стих - это устойчивая поэтическая единица произведения, имеющая стабильную структуру в рамках определенной системы стихосложения. В зависимости от языковых особенностей стих может быть силлабическим (основанным на равном количестве слогов), метрическим (построенным на сочетании кратких и долгих слогов) и тоническим (основанным на повторе одинакового или примерно одинакового количества ударений).

В русском стихосложении преобладающими являются тонические формы. Стихи, не имеющие рифменной клаузулы, называются белыми. Такими стихами написана, например, трагедия А.Пушкина «Борис Годунов». Стихи, имеющие единую внутреннюю меру, но разный размер (длину), называются вольными. Вольными стихами, как правило, пишутся басни, иногда драматические стихотворные произведения (см., например, комедию А.Грибоедова «Горе от ума».) Вольные стихи хорошо передают стихию разговорной речи. Стихи не имеющие рифмы и единой внутренней меры, называются свободными (см., например, стихотворение А. Блока «Она пришла с мороза... »)

Отдельный стих, как правило, осознается нами только в сопоставлении с другими на фоне некой строгой упорядоченности поэтической речи и сам по себе всегда есть явление ритма. Вот почему стихотворения, состоящие из одного стиха (так называемые «моностихи»), достаточно редки в поэзии. В русской поэзии получили известность, например, только два моностиха: эпитафия Н.Карамзина «Покойся милый прах до радостного утра...» да известная скорее всего своей анекдотичностью строка В.Брюсова «О, закрой свои бледные ноги». Можно припомнить еще стихотворение Л.Мея, состоящее из одной строки: «Пляшут изящно оне, лепокудрые дочери Зевса».

Самостоятельность стихотворной строки, отдельного стиха может быть признана только относительной, хотя иногда поэты и пытаются сознательно строить свои произведения с расчетом на автономность отдельных стихов. В книге Раймона Кено «Сто тысяч миллиардов поэм» каждая строка вписывается в отдельную страницу, которую легко совместить с любой другой столь же автономной строчкой и получить неожиданную словесную комбинацию. Этот эксперимент ориентирован на самостоятельное творчество читателя, перебирающего книжные страницы как «карты в пасьянсе».

В свое время поэты «Искры» охотно пародировали знаменитые безглагольные стихи Фета, которые внешне без ущерба для ритма читаются сверху вниз и снизу вверх и строятся как бы по принципу «набора слов». Таковы «Шепот, робкое дыханье, трели соловья...», «Весна» («Это утро, радость эта...») и др. Однако «переставимость», полная «независимость» стихов друг от друга здесь, конечно, только кажущаяся. Очевидно, вне сопоставления, вне стихоряда мы не можем почувствовать и важнейших рифмообразующих факторов стиха: рифмы, членящих пауз, звуковых повторов, чередования сильных и слабых мест и др.

Ритмическая повторяемость стихотворной строки может возникать как по «горизонтали» (например, повторяемость равного количества слогов или чередование сильных и слабых мест), так и по «вертикали» (совпадают все «начала», все «середины». все «концы» стихотворных строк).

Поскольку в любой системе стихосложения членение речи на стихи остается главным и неизменным конструктивным принципом, стих является основной единицей ритма. В совершенном поэтическом произведении стих всегда возникает как художественное единство. Членение стихотворной речи на стихи чаще всего совпадает с синтаксическим: «Когда волнуется желтеющая нива, / И свежий лес шумит при звуке ветерка, / И прячется в саду малиновая слива/ Под тенью сладостной зеленого листка... » Но может и не совпадать: «Кура шумит, толкаясь в темный/Обрыв сказы живой волной».

Эпитет «темный» отделен в данном случае от определяемого слова «обрыв» паузой, возникающей на границе двух стихов. Это так называемое явление «переноса» (enjambement). «Перенос» является дополнительным средством выделения значимого слова в стихе. Определяющее «темный», отделяясь от определяемого «обрыв», наделяется как бы признаком предметности и приобретает значение самостоятельности. Кроме того. наличие или отсутствие переносов создает особую стихотворную интонацию: «говорной» или «напевный» стих. В работе «Проблема стихотворного языка» Ю.Н.Тынянов удачно сформулировал основной конструктивный принцип стихотворного ритма: «единство и теснота ряда». Этот закон устанавливает прежде всего повышенную значимость таких элементов языка в создании поэтической образности, какие нельзя считать специфичными для прозы. Например, в чеховской «Скрипке Ротшильда» совпадение звуков в сочетании «..печальнее пела скрипка. Скрипнула щеколда...» может быть истолковано как случайное.

Другое дело в стихах. В знаменитой строчке Пушкина «Унылая пора, очей очарованье» звуковой повтор уже не может восприниматься как случайный. Перед нами живое созвучие, образуемое «теснотой стихового ряда», явление «ложной этимологии», когда «очи» начинают происходить от «чар», а «чары» от «очей» (ср. с Блоком: «Очи девы чародейной»). Перед нами факт «свершения» смысла в стихе, расширение его семантической емкости за счет «взаимоотражения» слов. Этой пели поэзии служит, по-видимому, и стиховая графика.

Традиционное написание стихов в строку, в линию не является единственно возможным. Со времен Симеона Полоцкого и русского барокко вообще известны в нашей поэзии всякого рода «фигурные стихи», написанные в виде кругов, треугольников, сердец, цветов и т.п. Эти эксперименты в какой-то мере недавно повторил Л.Вознесенский в форме так называемых «изопов» (опытов изобразительной поэзии). В какой-то мере на графической изобразительности поэзии (использовании «вертикальных» связей стиха) строятся так называемые «акростихи» (стихотворения, начальные буквы которых составляют имя, слово или, реже, фразу) и «месостихи» (стихотворения, в середине которых слова подобраны так, что отдельные буквы их, расположенные в определенном порядке и графически выделенные, составляют слово). Однако эти опыты поэзии, хотя сами по себе иногда и интересны, вряд ли способны подорвать устойчивую графику стиха. Художественные возможности ее таковы, что она не нуждается в искусственном, нарочитом построении.

Видоизменение стиха тесно связано с исторической динамикой поэзии в целом. Так существенные метаморфозы со стихом стали происходить на рубеже XIX и XX в. в связи с общим процессом развития русской поэзии от силлаботоники к тонике. Отказ от силлабо-тонических размеров в пользу тонического стиха привел к разрушению традиционных симметрических построений. А.Белый, В.Маяковский, затем В. Луговской и другие поэты стали применять принцип «лесенки», руководствуясь сложным экспрессивным взаимодействием ритма, синтаксиса и значения стиха. Разбивка стихотворных строк на подстрочья (принцип «лесенки») заметно активизировав в стихе роль слова или словесной (акцентной) группы как основной единицы соизмеримости. Так, проникнутый системой многообразных связей, стих заключает в себе тот заряд ассоциаций, который и создает полноту его художественной образности.