Анализ любовной лирики Пушкина (ЕГЭ по литературе)

Говорить о любви очень трудно, ибо ещё в Библии сказано: «...тайна сия велика есть». Попробуем лишь прикоснуться к этой тайне. Попытаемся понять те чувства, которые испытывал, к примеру, Александр Блок, утверждавший, что «только влюбленный имеет право на звание Человека»; или Владимир Маяковский, записавитий в дневнике: «Любовь — это сердце всего».

Как же раскрывается эта тема в творчестве А. С. Пушкина?

В 1828 году поэт создал небольшое стихотворение, о котором на уроках литературы говорят очень редко, так как оно не включено в школьную программу, но это стихотворение кажется нам очень важным для понимания пушкинского отношения к любви.

Без любви не мыслится существование человека, не мыслится жизнь вообще.

Любовь словно живет вопреки всему, невзирая на потери, разочарования, обманы, расставания. Любовь — это то, что дает силы жить, что наполняет смыслом жизнь человеческую.

...А ещё какая-то почти детская беззащитность перед Красотой, отсюда и «робкая нежность», и «тайное волненье» (обратите внимание на эпитеты!), отсюда и удивительно зримый образ молодого ястреба, бьющегося в сетях, раскинутых богиней Любви.

Множество оттенков любовных переживаний найдем мы в лирике Пушкина. К примеру, стихотворение 1824 года «Ненастный день потух...» (По разным источникам, посвящено или М. Н. Волконской, или

Е. К. Воронцовой).

Таким видится мир лирическому герою стихотворения, мир, в котором нет её, женщины любимой и желанной. Поэтому-то День «ненастный» сменяется такой же ночью, на землю опускается не тьма, а «мгла», свинцовое небо словно давит, не давая дышать, и даже луна восходит «как привидение». Ощущение одиночества, подавленности, обреченности, «день потух», как навсегда потухает свеча... Обратите внимание: не грусть, не печаль — тоска, что-то конечное, за чем уже ничего нет, да ещё эпитет «мрачная» — всё это создаёт какую-то безрадостную картину.

Но вот с шестой строки настроение резко меняется, перед читателями открывается мир, озаренный Её присутствием. Прием антитезы (контраста, противопоставления) особенно ярко подчеркивает произошедшую перемену.

Мир обрел краски и звуки, запахи, движение. Героиня. словно поделилась своим сиянием с луной, кажется, сам воздух заворожен Ее дыханием. Полнота жизни, радость бытия приходят на смену тоске и обреченности.

Четырежды повторенное слово «там» (анафора — единоначатие, повторение слов, словосочетаний в начале предложения) приковывает внимание читателя, будто приглашая вместе с лирическим героем стихотворения полюбоваться «шумящими волнами» моря.

С этой строки тональность стихотворения становится иной. Появляется множество многоточий, пропущенных строк, и в этом есть некая недоговоренность, будто чувства нахлывули и не дают возможности «сердцу высказать себя», четыре раза повторяется слово «одна», словно герой пытается убедить себя в том, что любимая без него одинока.

А вот еще одно стихотворение о любви — «Сожженное письмо» (1825 г.), посвященное Е. К. Воронцовой. Уже в самом названии ощущение утраты, да и первое слово стихотворения «прощай!», повторенное дважды, настраивает читателя на определенное душевное состояние: мы становимся свидетелями расставания героя с любовью, ведь в огне сгорают не просто листы бумаги — там горят страстные признания и радости встреч, горят нежность и трепетность рук, объятия, поцелуи, «заветные черты».

«Письмо любви» — последнее, что осталось на память, последнее, что можно было перечитать, погладить, что можно было хранить на груди. Но «она велела» уничтожить всё это, а её слово закон, ведь она владычица сердца.

И вот перед нашими глазами возникает картина: темная комната, за окном ночь (черные дела творятся ночью!), языки пламени выхватывают на миг из темноты сведенные судорогою пальцы, сжимающие листы бумаги, застывшее, словно бы умершее лицо, глаза, полные страдания. Ещё мгновение — и всё будет кончено! Но это мгновение растягивается в вечность, уже «ничему душа не внемлет», она умерла еще тогда, когда судьба развела героев. Взгляд фиксирует детали: «жадное пламя» с наслаждением пожирает бумажные листы, они, как живые, корчатся в огне, кричат беззвучно... Всё! Но можно ли убить воспоминания, убить любовь? Нет, конечно. От письма остался пепел, но он «легкий», «милый», «отрада бедная» в «унылой судьбе».

Семь восклицательных знаков, поставленных не только в конце, но иногда и в середине предложения, свидетельствуют не только о чрезвычайно эмоциональном душевном состоянии героя, но передают накал его чувств, его страдания. Как и в предыдущем стихотворении, здесь несколько многоточий (пять), по которым будто «спускаешься», как по лестнице, с вершины сияющих воспоминаний к опустошенности и одиночеству.

Совсем иным по настроению является стихотворение 1829 года «Подъезжая под Ижоры...», посвященное

Е. В. Вельяшевой, племяннице П. А. Осиповой, хозяйки Тригорского.

В нем нет страстного всепоглощающего чувства, сводящего с ума, выжигающего дотла душу, но в этом стихотворении лирический герой столь же искренен, столь женстествен, как и в предыдущих произведениях. Только здесь всё легко, ярко, празднично; кажется, что стихи слагались под стук копыт лошади на дороге, вьющейся среди полей, взбегающей на холм, зовущей далеко-далеко.

В героиню стихотворения нельзя не влюбиться. За «хитрым смехом и хитрым взором» таится многое, что может понять только влюбленный: тут и обещание встречи, и незаметное пожатие руки, и несмелый поцелуй в уголке сада.

Так все легко и прозрачно, единым росчерком пера, как в пушкинских рисунках. Влюбленность в героиню — это влюбленность в саму жизнь. За «хмелем светской суеты», вероятно, многое позабудется, останется же главное: ощущение полноты бытия, возникающее в душе, когда человек влюблен.

Особое очарование придает стихотворению авторская ирония. Согласитесь, именоваться «вампиром» в Тверской губернии — большая честь! Да и влюбленность, имеющая свой срок окончания («до ноября»), не может не вызывать улыбку.

В этом же, 1829 году, Пушкин написал ещё одно стихотворение о любви «Я вас любил: любовь ещё, быть может...». Это очень известное стихотворение, многие знают его наизусть, оно кажется таким знакомым и близким, что вроде и размышлять тут особенно не над чем. Но это не так!

Восемь строк о любви, о любви ушедшей, оставившей в душе чувство какой-то звенящей тишины, первозданного покоя, трепетной нежности. Слова льются плавно, неторопливо; так путник, уставший от долгих странствий и вновь обретший свой дом, тянет озябшие руки к огню и, постепенно согреваясь, чувствует, как в душу нисходят покой и умиротворение.

Позади томления ревности, робость и безнадежное ожидание, ушли в прошлое душевные бури и смятение чувств, зато неизменными остались искренность и нежность, зато главной заботой стало оберегать спокойствие любимой, сделать всё, чтобы в её жизни не было тревог и печалей. Наверное, это есть высшее проявление любви: полное забвение себя во имя другого человека, бескорыстное служение ему. В этом и заключаются высота и великая мудрость любви человеческой.